Красноярский краевой суд отменил приговор 70-летней пенсионерке за «растрату» пенсии внука-инвалида

В ноябре 2018 года пенсионерка Надежда Булатова была осуждена за растрату на протяжении десяти лет средств, которые в виде пенсии перечислялись ее внуку-инвалиду. Женщина не предоставляла сведения о тратах в органы опеки и попечительства. Суд приговорил ее к двум с половиной годам условно и обязал компенсировать ущерб в размере около миллиона рублей.

Бабушка оформила опеку над внуком с ДЦП и внучкой десять лет назад, когда их мать лишили родительских прав.

При оформлении опеки соцработники не разъяснили ей необходимость сохранения чеков и за все прошедшее время ни разу не требовали отчетов.

Подробности в материале «Правмир».

Из-за допущенных процессуальных нарушений приговор был отменен Красноярским краевым судом в январе этого года, а дело направлено в районный суд.

Сложно сказать, какое влияние возмущение общественности и юридического сообщества, а также резонанс в СМИ оказали на отмену судебного решения, но сам факт этой отмены дает надежду на благополучный исход дела в конечном итоге.

Многие члены Ассоциации юристов России высказались в поддержку Надежды Денисовны.

«Вопросы опеки, попечительства – одна из социально значимых сфер, в которой государство должно обеспечивать условия для эффективного контроля, в частности, за использованием тех бюджетных средств, которые выделяются на поддержку подопечных. Смысл контроля – гарантирование прав подопечного как незащищенной стороны, исключение возможных финансовых злоупотреблений опекунов. Очевидно при этом, что сам контроль должен быть законным, своевременным и не создавать для взаимоотношений попечителя и опекаемого последствий, которые бы создавали угрозу нарушения прав подопечного.

Что же показывает конкретное дело? Контролирующие органы, вопреки возложенным на них задачам, долгое время просто-напросто “спят”, то есть не реагируют на обстоятельства, которые должны быть им известны, как на содержащие признаки недобросовестности, противоправности. Потом же вдруг они выясняют, что, например, в отчетах лица, который был обязан представлять информацию о расходовании денежных средств и исполнял эту обязанность в тех формах и объеме, которые никаких нареканий со стороны уполномоченного органа не вызывали, есть некие явные ошибки, просчеты, пробелы или иные дефекты. И в связи с этим возникают основания для привлечения такого лица к ответственности. Подобные “прозрения” органов власти, которые могли и должны быть расторопными при исполнении своих обязанностей и установлении нарушений, стали весьма характерными в условиях известных бюджетных ограничений и оптимизаций. Это касается не только описанной ситуации, но и назначения пенсий, пособий, уплаты налогов и так далее.

Следует принимать во внимание допущенные госорганом нарушения, отсутствие установленных фактов недобросовестности (противоправности) со стороны самого гражданина, так как иное приводило бы к нарушению баланса публичных и частных интересов.

Возложение на гражданина ответственности при нарушении работниками госорганов своей обязанности по надлежащей проверке его отчетности означало бы, по существу, вменение ему в обязанность контролировать действия госорганов, которые должны контролировать его», – полагает адвокат Ольга Бенедская.

Адвокат Ирина Гребнева отметила: «Растрата – один из видов хищения, она может быть совершена только с прямым умыслом. При таких обстоятельствах суду необходимо было выяснять наличие у обвиняемой прямого умысла на растрату либо присвоение вверенных ей денежных средств. Без установления этого существенного элемента состава преступления невозможно постановить законный приговор. При этом, если информация о том, что дело рассмотрено судом в особом порядке с признанием вины, верна, то данное обстоятельство свидетельствует о том, что при наличии подобных документов в деле судами применяется формальный подход к постановлению приговора, который не может считаться правосудным. В России более 80 процентов дел рассматриваются в так называемом “особом” порядке. При этом закон не запрещает суду выносить по таким делам оправдательные приговоры либо возвращать дела в прокурору. Но на деле этого не происходит. Подобные приговоры говорят о том, что назрела реформа института так называемых “соглашений со следствием”, поскольку существующая практика применения закона не гарантирует защиту прав обвиняемых и приводит к вынесению необоснованных обвинительных приговоров».

Адвокат Александр Лачин считает, что такие случаи не редкость в судебной практике.

«Полагаю, что бабушка не руководствовалась корыстной целью, не преследовала личную наживу. Все ее силы были брошены на создание мало-мальски комфортных человеческих условий для больного внука, который не возражал и не препятствовал инициативам бабушки. Считаю, что помимо сухих законодательных формулировок должен присутствовать здравый смысл и милосердие. Столь ли существенно, кто снимает и тратит эти деньги, если они идут на нужды их непосредственного получателя? Над этим стоит задуматься законодателю, чтобы подобные ситуации не возникли вновь, иначе нам никогда не решить проблему детей-сирот», – отметил адвокат.

Адвокат Юлия Тихонова полагает, что ошибка Булатовой Н.Д. заключалась в том, что она не сохранила и не предоставила в орган опеки подтверждение произведенных расходов.

«Фактически только на этом основании она была привлечена к уголовной ответственности. Однако в силу закрепленной в Конституции Российской Федерации и в УК РФ презумпции невиновности следствием и судом должно быть достоверно опровергнуто то обстоятельство, что денежные средства расходовались именно на нужды подопечных. Булатова Н.Д. в рамках уголовного судопроизводства вообще не должна ничего доказывать, это должны делать исключительно государственные органы, выступающие на стороне обвинения», – считает она.

По ее мнению, чтобы обвинить лицо в совершении хищения, должен быть установлен точный размер ущерба.

«Предположить, что Булатова Н.Д. вообще не расходовала деньги на нужды внуков – просто абсурд. Поэтому следствие должно было точно посчитать, сколько из этих денег потрачено на их содержание, а сколько – на личные нужды Булатовой Н.Д. В этом случае явно, что размер хищения не может составлять ровно ту сумму, которую государство выделило на содержание подопечных. Таким образом, не вызывает сомнений, что Булатова Н.Д. привлечена к уголовной ответственности незаконно», – подвела итог Юлия Тихонова.

«С человеческой точки зрения Надежда Денисовна делала все возможное, чтобы в достатке содержать опекаемых несовершеннолетних детей, обеспечивала их необходимыми вещами, техникой, одеждой и, конечно, едой, расходуя пенсию по инвалидности опекаемого лица. Остается ждать, когда суд первой инстанции примет новый судебный акт с учетом мнения апелляционной инстанции, но слишком рассчитывать на оправдательный приговор я бы не стал», – отметил адвокат Кирилл Маментьев.

«В настоящее время в связи с внесением изменений в статью 37 Гражданского кодекса РФ закон в полной мере разрешает расходовать опекуном или попечителем без предварительного разрешения органа опеки и попечительства суммы алиментов, пенсий, пособий, возмещения вреда здоровью и вреда, понесенного в случае смерти кормильца, а также иные выплачиваемые на содержание подопечного средства, которые зачисляются на отдельный номинальный счет подопечного. При этом опекун или попечитель должен предоставлять отчет о расходовании этих сумм в порядке, установленном федеральным законом «Об опеке и попечительстве». Также указанным законом даже предусмотрены случаи, при которых опекун вправе не предоставлять отчет о расходовании сумм подопечного.

Ситуация, при которой бабушку-опекуна своего внука-инвалида осудили за растрату средств, выделяемых государством на содержание внука, если деньги действительно были потрачены исключительно на нужды внука, конечно, нельзя назвать справедливой. Ведь сам законодатель, изменив закон в части порядка расходования средств опекуном, тем самым признал необходимость расходования этих средств опекуном (законным представителем) на ребенка-инвалида «здесь и сейчас», предоставив опекуну право без предварительного разрешения органа опеки и попечительства расходовать деньги, выделенные государством на ребенка-инвалида», – считает адвокат Наталья Кузьмина.

«Ситуация с бабушкой-опекуном и ее осуждением за растрату является одним из ярких примеров существенной разницы между правом и законом», – полагает адвокат Вячеслав Яблоков.

«Формальный подход говорит о том, что основания для ее привлечения к ответственности можно изыскать, а презумпция невиновности в нашей стране не действует в полной мере. Насколько видно из открытых материалов по этой ситуации, бабушку осудили по ст. 160 УК РФ, что означает убежденность следствия и суда в расходовании денежных средств не в интересах ребенка-инвалида. Уверен, что в материалах уголовного дела мы не найдем доказательств того, что опекун тратила денежные средства на себя лично или в интересах каких-то третьих лиц, кроме детей. В этой связи вопрос доказанности именно вмененного состава преступления вызывает сомнения.

Из комментариев сотрудников органов опеки видно, что с их стороны обязательства по контролю за сохранностью пенсии ребенка по инвалидности не выполнялись. Значит, бабушка-опекун не может лукавить, когда сообщает, что она не знала о наличии какого-либо запрета на расходование этих денег. И в данном случае ключевой вопрос не в том, что незнание закона не освобождает от ответственности, а в том, что очевидно отсутствует умысел на совершение растраты, которая может быть совершена только с прямым умыслом.

Стремление отчитаться о раскрытии тяжкого преступления в условиях нашей страны стоит выше защиты интересов конкретного гражданина. А чрезвычайный характер возможного оправдательного приговора даже при убежденности судьи в невиновности подсудимого ни для кого не секрет. Последствия будут лично для судьи при желании установить справедливость: наиболее вероятная отмена вынесенного оправдательного приговора, что испортит показатели работы судьи и снизит его шансы на дальнейший карьерный рост; не исключена служебная проверка в отношении судьи-оправдателя, что практикуется в ряде регионов России. И когда такие мотивы лежат в основе решений следствия, прокурора и суда – о предъявлении и поддержании обвинения и осуждении, мне становится печально.

Если государство в лице своих органов и должностных лиц будет следовать букве закона, то сейчас опекунство нужно прекращать, опекун же совершил преступление в отношении ребенка, обоих детей направлять в детский дом. Об этом никто не задумывается. Человек с его правом на презумпцию невиновности, отсутствием умысла и других элементов состава преступления становится для системы вторичным и не важным», – сказал Вячеслав Яблоков.

Адвокат Игорь Озерский предположил, что в данном случае отсутствует состав преступления. А именно отсутствует субъективная сторона преступления – вина в совершении противоправного уголовно наказуемого деяния (как в форме умысла, так и в форме неосторожности), а также мотив и цель.

«При этом, исходя из принципа вины, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния, в отношении которых установлена его вина. Насколько можно судить о фактических обстоятельствах дела, осужденная жительница Шушенского района не имела умысла на обращение имущества подопечного внука в свою пользу или пользу других лиц, то есть она явно не осознавала противоправный характер своих действий и не преследовала корыстных целей, полагая что расходование средств на нужды внука не может являться преступлением. Необходимо также учитывать позицию ВС РФ, так как направленность умысла в каждом подобном случае должна определяться судом на основе конкретных обстоятельств дела. Хочется заметить, что в любом случае правосудие, в отличие от Фемиды, не всегда должно быть слепо; в современном мире оно не может быть жестоким и впадать в крайности», – высказал свою точку зрения Игорь Озерский.

«Шушенским районным судом Красноярского края 26.11.2018 был действительно вынесен обвинительный приговор в отношении пенсионерки Булановой Надежды Денисовны. В это не хочется верить! Судья Кононов Сергей Сергеевич за два заседания признал обвинительное заключение достаточным, чтобы обвинить пенсионерку (опекуна двух своих внуков) по ч. 4 ст. 160 Уголовного кодекса РФ», – сообщила адвокат Юлия Никишина.

Однако благодаря своевременной огласке в СМИ, по ее мнению, у этого дела случился беспрецедентный поворот.

«Обвинительный приговор был обжалован в апелляционном порядке заместителем прокурора Красноярского края Нарковским Олегом Дмитриевичем. 17.01.2019 судебный акт первой инстанции был отменен коллегией судей Красноярского краевого суда. Конечно, можно поаплодировать смелости прокурора и апелляционного суда, но дело лишь вернули на новое рассмотрение. История не закончена. Вместе с тем, если при новом рассмотрении выстроить надлежащую линию защиты, есть шанс избежать уголовной ответственности для Булатовой Н.Д.

Однако остаются открытыми достаточно серьезные вопросы.

Например, почему нет информации о прокурорской проверке деятельности районного органа опеки, допустившего такое нарушение закона со стороны пенсионера? Почему за хрупкими плечами пожилого человека скрывают преступную халатность социальные работники, отвечающие, среди прочего, за соблюдение законодательства опекунами? Как орган опеки допустил столь продолжительное незаконное расходование выделяемых государством денежных средств на ребенка-инвалида?

В результате незаконного бездействия органа опеки расходование пенсионных отчислений приобрело крупный размер. Если бы этот инцидент был замечен вовремя, совершение преступления, в котором обвинили опекуна-пенсионера, прекратилось бы на начальной стадии. Не заметить такое нарушение закона при должной осмотрительности работник органа опеки просто не мог, если бы надлежащим образом выполнял свою работу.

В СМИ попадалась информация, что сотрудница, курирующая эту семью, ушла в декретный отпуск, а вернувшись, не успела проверить документы. Опять виноват один исполнитель, еще и не присутствующий долгое время на своем рабочем месте…

Декретный отпуск длиною в десять лет?! Видимо, ушла вместе с начальником опеки и всеми сотрудниками. Очень похоже на сказку о спящей принцессе, которая, уколовшись веретеном, уснула вместе со всеми обитателями замка.

Вернемся все же к праву. Можно долго спорить, что все равны перед законом, а незнание законов не отстраняет от ответственности, либо что в требованиях об опекунстве нет возрастного ценза и обязательного юридического образования, обвиняя 70-летнюю бабушку в незнании, что пенсию ребенка расходовать до определенного возраста нельзя… Спорить можно… Но пока не будет предусмотрена ответственность работников опеки за несвоевременное информирование ставших опекунами лиц обо всех имеющих правовое значение аспектах, в частности, об ответственности за растрату пенсионных накоплений, такие дела могут повторятся.

А итог таких дел будет ужасающим: привлеченный к уголовной ответственности опекун лишается права быть таковым, кроме того, из бюджета пенсионера-преступника должна будет сниматься половина его пенсии, на которую он и так пытается содержать не только себя, но и своих подопечных внуков, дети направляются в детский дом, лишаясь права жить со своим близким родственником…

В своем большинстве именно такие дела и оголяют прорехи в законодательстве, открывая общественности формальный подход госслужащих к осуществлению своих должностных обязанностей. В свою очередь, если бы работники опеки несли материальную ответственность за допущение подобных случаев, проводили бы консультирование опекунов, ставших таковыми по воле судьбы, подобные нарушения закона свелись бы к минимуму», – считает она.

Адвокат Лиза Бернштейн также считает, что в такой ситуации виноваты органы опеки и попечительства. Сотрудники этих органов ненадлежащим образом исполняли свои должностные обязанности и не уведомили опекуна о том, что он должен ежегодно сдавать отчет. По словам адвоката, за ненадлежащее выполнение сотрудниками органов опеки и попечительства своих должностных обязанностей сейчас отвечает опекун (бабушка), который полностью содержал детей и не в чем им не отказывал.

«Считаю, что предоставление отчета опекуна связано с обеспечением соблюдения прав и законных интересов подопечного и является элементом отношений по контролю за деятельностью опекуна (попечителя) со стороны органа опеки и попечительства, что не было сделано. При этом очень важно, что сотрудники органов опеки и попечительства в течение десяти лет приходили к семье и проверяли их уровень жизни, составляли соответствующие отчеты, но никто не просил предоставить отчет. За десять лет никаких замечаний к опекуну не было. Опекун должен соблюдать требования законодательства РФ, и органы опеки и попечительства должны ему помогать. Считаю, что решение суда необоснованно, судья подошел к рассмотрению данного дела формально, неполно или неправильно определял обстоятельства, имеющие значение для дела, что привело к судебной ошибке. Как можно привлекать к ответственности и обязывать опекуна возвращать денежные средства, которые были потрачены на детей, и данный факт готовы подтвердить все жители села, а также сотрудники школы, в которой обучаются дети. Все эти действия говорят о том, что все участники данного дела подошли формально к рассмотрению данного вопроса», – отметила Лиза Бернштейн.

«Отсутствие первичных документов о расходах пенсионных выплат не позволяет сделать однозначный вывод об их растрате, вывод на данном основании, по существу, является объективным вменением, что в корне не соответствует уголовному законодательству, основанному на презумпции невиновности. Также вызывает недоумение тот факт, что органы опеки фактически, судя по размеру пенсии и сумме растраченной пенсии, не уделяли внимания сиротам около шести-семи лет», – заметил адвокат Павел Гейко.

«Не понятно, каким образом вскрылось обстоятельство трат пенсионных средств мальчика? Значит, все-таки контроль осуществляется? И тогда он осуществляется столь редко, что лишь спустя десять лет выяснилось данное обстоятельство? Полагаю, что мотив действий и цели бабушки должны стать предметом тщательного исследования в суде второй инстанции. Возможно, бабушка допустила нарушение закона, но было ли это нарушение общественно опасным, то есть преступным? Именно общественная опасность деяния и отличает правонарушение от преступления», – адвокат Юлова Елена.

У адвоката Владислава Махмудова возникли вопросы: почему десять лет органы опеки самоустранялись от контроля расходования опекунских денег? если опекуны не предоставляют отчет за месяц, то почему органы опеки не принимали меры?

«В данном случае они самоустранились от контроля расходов детских денег опекуном (бабушки). В суде, очевидно, нет доказательств того, что расходование денег осуществлялось на детей. Дети сыты, одеты. ЖКУ она ведь тоже оплачивала, с учетом проживающих детей. Нарушение есть, но тяжесть вины, а уж тем более в подобном объеме, не доказана! Скорее всего, была проверка органов опеки, а свое упущение в работе и халатное отношение к должностным обязанностям решили свалить на 70-летнюю пенсионерку. А оправдать бездеятельность – решением суда», – отметил адвокат.

Адвоката Глеба Плесовских удивляет легкость, с которой Людмила Пивень, замглавы Шушенского района, открыто говорит о недостатках в работе подчиненных ей сотрудников, что, в свою очередь, косвенно привело к сложившейся ситуации: «Разумеется, такое халатное отношение сотрудников администрации к своей работе уголовно не наказуемо, однако вполне достойно вынесения отдельного представления в рамках следствия».

«Для государства и общества важно, чтобы каждый ребенок стал полноценным членом общества. Образование гораздо важней начального капитала в несколько сотен тысяч рублей для молодого человека в 18 лет. Иными словами, бабуля действовала исключительно в интересах ребенка, организовывая ему развитие на его пенсионные средства, следовательно, отсутствует субъективная сторона (состав не полный). Осуждение бабули по уголовной статье – не что иное, как неумение следствия и суда подойти к толкованию норм закона системно», – считает адвокат Александр Борзов.

«Очевидно, что в сложившейся ситуации именно местный орган опеки и попечительства, что, к сожалению, в России носит массовый характер, не в полной мере выполнял свои функции, а его сотрудники – свои должностные обязанности. Именно данному органу следовало разъяснить пожилой даме-опекуну ее права и обязанности, помочь в подготовке соответствующих документов и так далее. Прокуратура и суд же вновь сработали формально и, не углубляясь в подробности конкретной жизненной ситуации, привлекли единственного близкого родственника оставшихся без родителей детей – их бабушку и опекуна – к уголовной ответственности, причем именно в виде лишения свободы, пусть и условного», – отметил адвокат Андрей Некрасов.

«Несчастная женщина могла быть признана виновной исключительно в том случае, если бы расходовала денежные средства опекаемого лица в своих личных целях, чего, как я понимаю, в действительности не было. В рассматриваемом случае ни о какой растрате не может быть и речи, поскольку растрата есть форма хищения, на которое у осужденной элементарно не было умысла. Дело в том, что любое хищение совершается путем обращения имущества в свою пользу либо в пользу третьих лиц. Невозможно совершить хищение (в том числе и в форме растраты) путем обращения имущества в пользу его законного владельца. Кроме того, опекун не была уведомлена о том, что не вправе распоряжаться пенсией по инвалидности, что также исключает наличие состава преступления в ее действиях, поскольку хищение совершается исключительно с прямым умыслом, то есть когда лицо, его совершающее, осознает, что противоправно завладевает чужим имуществом», – сказал адвокат Дмитрий Тараборин.

«При рассмотрении дела по ч. 4 ст. 160 УК РФ суду необходимо было руководствоваться п. 33 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате”, согласно которому, если действия лица при растрате хотя формально и содержали признаки указанного преступления, но в силу малозначительности не представляли общественной опасности, то суд прекращает уголовное дело на основании ч. 2 ст. 14 УК РФ. Полагаю, что всестороннее рассмотрение дела помогло бы судьям Красноярского краевого суда правильно разрешить это дело. Такие дела должны быть учтены при подготовке обзоров практики», – отметил адвокат Виктор Терехов.

«Почему суд не поинтересовался мнением опекаемых? Неужели они бы не подтвердили, что бабушка их содержала полностью и не купалась при этом в роскоши? А суд не мог соотнести размер выплаченного пособия со стоимостью жизни двоих детей? Налицо к тому же профессиональная деформация личности лиц, отправляющих правосудие, и пренебрежение очевидными нормами процессуального права, очевидными фактами», – полагает адвокат Леонид Морозов.

«Исходя из анализа внешнего вида и домашней обстановки осужденной, видно, что денежные средства не были потрачены в личных целях. Кроме того, расходы на ребенка-инвалида гораздо выше, нежели чем на здорового, поскольку врач прописывает определенный рацион питания, необходимость постоянного лечения и приобретения средств реабилитации, ребенку нужны развивающие игрушки, которые он зачастую бросает и ломает, не понимая их стоимости. Для подтверждения трат на ребенка, а не на себя, необходимо составить перечень товаров, приобретенных за этот период. Для подготовки перечня можно прибегнуть к помощи врачей, педагогов дошкольных или школьных учреждений и так далее», – предложила решение проблемы адвокат Ольга Кириллова.

«По таким категориям преступлений должна быть доказана корыстная цель, то есть бабушка при расходовании пенсии ребенка должна действовать исключительно с корыстной целью – в интересах себя, а не ребенка», – соглашается с точкой зрения коллег адвокат Евгений Абраменко.

«Есть все основания надеяться на оправдание женщины. Сама ситуация поражает своей бесчеловечностью. Если исходить из информации, представленной в СМИ, то при качественном изучении материалов дела и качественной работе адвоката суд никогда не вынес бы такого приговора. На мой взгляд, это демонстрирует “поточность” нашей судебной системы, когда суд не готов заглядывать дальше обвинительного заключения, не готов видеть в обвиняемом человека и допускать его невиновность», – считает адвокат Ирина Фаст.

Источник: alrf.ru